Две новые повести Светланы Яницкой «Ветер пустыни» и «Осуши мои слезы», выпущенные в издательстве ИКАР, стали открытием Московской международной книжной выставки-ярмарки-2010. Яницкую не назовешь дебютанткой, однако с выхода ее последней книги прошло уже почти 10 лет. И вот новые произведения, совершенно не похожие на все, что этот автор писал раньше.
- Светлана, почему такой долгий перерыв? Не писалось?
- В издательстве, куда я предлагала «Ветер пустыни», вначале внутренняя рецензия была такая: «Вещь производит сильное впечатление». Однако печатать не стали. Почему? Для коммерческого успеха нужна серия книг, а «серийность», на мой взгляд, превращает литературу в макулатуру. Но сейчас ведь главное – не «сильное впечатление», а коммерция. Конечно, никто не станет работать себе в убыток, разве что писатель. А его заставляют гнать чтиво, халтуру.
Мне скажут – но ведь это покупают! И что? У нас все покупают, даже колбасу невесть из чего сделанную.
Можете себе представить, чтобы Сэлинджер, например, принес в издательство своего «Ловца во ржи», а ему сказали бы – сильная вещь, но нужна серия. А ведь он больше ничего подобного так и не написал. И мы так и не прочитали бы потрясающую повесть, которая перевернула нашу жизнь. Или взять букеровского лауреата Рубена Гальего, описавшего в своей книге «Белым по черному» страшный опыт обитателя дома инвалидов, - неужели и ему надо было предложить написать серию книг про дома-интернаты? Я, конечно, не Сэлинджер, но ведь надо что-то держать в уме за образец. Серийным может быть маньяк-убийца, но не писатель. Вот ИКАР не потребовал от меня «серийности», и я рада, что книга вышла именно в этом издательстве. Издано красиво и интеллигентно.
Предыдущий роман был выпущен в «Эксмо» в 2001 году - женский детектив «Девять граммов нежности», напечатан приличным тиражом, да еще потом допечатывался. Но мне самой, если честно, эта книга быстро разонравилась, я жалею, что поставила на обложке свое настоящее имя. У меня даже ни одного экземпляра не сохранилось. Писала по двум причинам: для денег и чтобы не сойти с ума (времена такие были). Деньги получила смехотворные, зато с ума не сошла (как мне кажется).
- А о первой книге – «Прощеное воскресенье» - не жалеете?
- Она вышла в 1991 году в Средне-Уральском книжном издательстве и для своего времени неплоха. В ней отразилась эпоха перестройки, смута, разброд и метания интеллигенции. Многое сейчас кажется в ней наивным и поверхностным, но неприязни к ней я не испытываю. Это честная и искренняя книга, тираж у нее 15 тысяч экземпляров, она быстро разошлась, в «Новом мире» была хорошая рецензия.
Я все время что-то пишу, но не все выстраивается в книгу. Вот в «Огоньке» у меня когда-то вышел рассказ «Нон-стоп», который я считаю своей удачей, там про женщину, которая смотрела много фильмов и перестала отличать кино от жизни, такой поток сознания на грани бреда, но забавного бреда. Еще ценю свой рассказ «Ангел дурдома», вошедший в «Антологию екатеринбургского рассказа». Я некоторое время работала санитаркой в психушке, впечатлений хватило надолго. Была у меня тогда пора душевных исканий, она и привела меня в дурку, к счастью, не в качестве пациента.
- Все-таки, почему такие большие перерывы между книгами? Что мешало творчеству – работа, семья, необходимость зарабатывать?
- Работа, семья, - все это не помеха творчеству. Если хочешь писать, то пишешь вопреки всему. Мой бывший муж Владимир Яницкий, член Союза писателей РФ – положил на все, как говорится, на семью, на деньги, на работу, - то стрелком в ВОХРе числился, то дежурным в теплопункте обретался, и писал себе все, что хотел, пока писалось. Друзья говорили – ты бы тоже могла все бросить и ваять нетленку. Нет, не могла. Если бы могла – бросила бы все и ваяла. У меня короткое дыхание. Я не ставила целью написать много и вообще стать писателем. Просто писала, когда писалось.
В 90-е годы я увлеклась новостной журналистикой, стала одним из учредителей агентства «Европейско-Азиатские новости». Это было настоящее дело, живое и горячее, как и сами новости, которые мы сообщали миру. В Екатеринбурге (бывшем Свердловске) в лихие девяностые шла криминальная война, кипели политические страсти, мир рушился, создавался заново, - ваучеры, передел собственности, митинги, голодовки, забастовки, пикеты. И я ощущала себя в центре событий. Тот, кто владеет информацией, как известно, владеет миром. Я владела миром, и мне это нравилось. Работа была тяжелой, иногда я по 10-12 часов не отходила от компьютера, и сердобольные товарищи приносили мне еду прямо на рабочий стол. Телефоны звонили, корреспонденты в разных городах были со мной на связи, стрингеры бегали по всему городу, добывая сенсации. Чего только не случалось в нашей жизни! Даже убивать приходили… Кое-что об этих событиях есть в повести «Ветер пустыни». Но вообще-то можно уже писать новый роман про эти «окаянные дни».
- Что вы сами цените в литературе?
- Люблю книги, которые забирают тебя целиком. Чтобы уйти в нее с головой, чтобы она вытрясла из тебя душу. Сейчас мало кто пишет такие книги. Современные авторы научились писать технично, изящно, легко, научились стебаться и прикалываться. Каюсь, я тоже чувствую, что меня засасывает этот усредненно-легкий стиль, этот гламур, будь он неладен. Я тоже иногда люблю почитать что-нибудь легкое, смешное, непритязательное, но это как заморить червячка голодному человеку, это не насыщает. Люди отвыкают читать настоящие книги. Скажите, много ли найдется людей, которые добровольно читают Толстого, Томаса Манна, Фолкнера, если они не студенты-филологи и не преподаватели вузов? Люди боятся тратить душу на чтение, не любят, когда книга «грузит». А книга должна заставлять плакать. Иначе это не литература, а так, безделица, игрушка, кубик-рубик.
- А ваши новые повести заставят плакать, как думаете?
- И смеяться, и плакать. Отзывы уже есть, типа «мы так смеялись, чуть с кровати не упали». Это про «Осуши мои слезы». Про «Ветер пустыни» один знакомый, тоже литератор, сказал: «Два раза пил корвалол, пока читал, сердце заходилось. Знаешь, в этой книге есть главное – она настоящая. Не чернилами написана, а кровью, хоть и на компьютере». Я ценю это мнение, потому что знаю – он не станет льстить, нет причин. Я ему в свое время не польстила, сказала правду.
- Тема повести «Ветер пустыни», действительно, «загрузит» кого угодно: наркомания. Это о конкретных людях, вы их знали в реальности?
- Нет, книга не о наркоманах и не о наркомании, а о любви. О материнской, о дочерней, о любви мужчины и женщины. Что хотел сказать автор в своем произведении? Что сказал, то и хотел сказать. В повести, конечно, изображены не конкретные люди, это собирательные образы. Дети нескольких моих друзей попали в лапы этого чудовища. У одноклассника погибла дочь, выбросившись из окна во время ломки. Сам одноклассник не надолго ее пережил. В 90-е годы я как журналист много занималась этой темой. Бывала в наркологической клинике, вместе с милицией ходила в рейд по наркопритонам. Встречалась с матерями наркоманов. Вот тогда я поняла, что такое настоящее горе. Их дети погибали у них на глазах, и никто в мире не мог им помочь. Ездила в Верхнюю Салду, где впервые на Урале была зафиксирована вспышка СПИДа и объявлена чрезвычайная ситуация. Чувствовала себя там сталкером, попавшим в Зону. По городу ходили слухи, что ВИЧ-инфицированные бегают по улицам и тычут прохожих зараженными иглами. Все боялись. Некоторые зачем-то ходили в масках и перчатках, думая, что это обезопасит от инфекции. Мне казалось, что даже воздух в Верхней Салде пропитан болезнью, страхом, тоской и безнадегой.
Наркоманов называют выродками, мразью, отбросами общества. Но ведь они – дети, часто единственные и горячо любимые дети. Это наши дети. Значит, это мы сделали их такими. Не думайте, что наркоманами становятся только дети из так называемых неблагополучных семей или золотая молодежь, которая дурью мается и не знает, куда деть папины денежки. В лапы чудовища тогда может попасть практически каждый. Сын учительницы. Дочь металлурга. Внук фронтовика. Городом тогда правили наркобароны. Все знали, где продается дурь – до сих пор помню, цыганский поселок, улица Тельмана, дом **. В сводке новостей эти точки фигурировали ежедневно. Ежедневно «Скорая помощь» сообщала, сколько подростков за прошедшие сутки умерло от передозировки. Это было страшно. Ну, можно ли писать об этом чернилами, хоть и на компьютере? Только слезами и кровью. Знаете, сколько слез я пролила, когда писала эту вещь?
- А вы сами пробовали наркотики?
- Пробовала. Исключительно для того, чтобы знать, о чем пишу. Но никому не советую. Если честно, ничего я не узнала такого, что помогло бы мне писать. Как говорится, лучше водочки выпить. Но в меру.
- Многие страшные ситуации настолько реальны, кажется – автор все это видел своими глазами. Вообще, много ли в этих повестях вас самой?
- Как раз самые жуткие моменты – вымысел, вернее, домысел. Все это, конечно, было, но не со мной. Но когда писала, например, сцену в морге, куда родители приехали опознавать дочь, или о наркоманской деревне Лифте в Израиле (в земле обетованной наркоманов тоже хватает), или о том, как мать и дочь-наркоманка сначала дерутся, а потом умоляют простить друг друга, - тоже пила корвалол. «Осуши мои слезы» - вот там гораздо больше меня самой. Написано по следам увольнения меня из газеты «СПИД-инфо». А уволили, как я понимаю, во-первых, за дружбу с прежним редактором Ольгой Белан, а во-вторых, чтобы отдать мою ставку знакомым нового редактора. Все так банально.
- Так вы и в желтой прессе поработать успели?
- Еще как успела! В 48 лет я практически начала жизнь заново, переехав из Екатеринбурга в Подмосковье. Сначала работала в газете «Окна» - помните, была такая скандальная телепрограмма с Дмитрием Нагиевым? Холдинг «Моя семья» выпускал еще и одноименную бульварную газету. Потом перешла в «СПИД-инфо» заведующей отделом писем. Это была очень интересная работа. Я нашла там новых друзей, вопреки мнению, что после 40 лет друзей уже не заводят. Кроме того, можно выиграть и интересное оружие, и прочие полезные примочки, которые значительно увеличат ваш инвентарь в КС ГО. Те, кто играет всерьез, шутят, что это
рулетка кс го от 1 рубля даже не имея достаточных средств, вы можете получить наикрутейшие плюшки, если рискнете и сыграете в рулетку cs-masters. Правда, после выхода книги некоторые на меня почему-то обиделись, узнав в персонажах себя. Ребята, ну ей-богу, я не виновата, что так написалось. Да и персонажи все симпатичные, ни одного злодея нет. Я бы даже сказала, что наименее симпатичный персонаж – главная героиня, в которой цинизм и простодушие переплелись самым коварным образом.
- Кроме чтения, что еще любите делать на досуге?
- Слушать музыку. Мой любимый телеканал – «Меццо», я плачу за спутниковую тарелку только для того, чтобы иметь его у себя в телевизоре. Там показывают потрясающие спектакли с музыкальных фестивалей, там можно услышать всех выдающихся певцов и музыкантов современности.
- Классика, стало быть?
- Конечно. Бах, Гендель, Моцарт, Бетховен, Верди, Малер… Очень люблю духовную хоровую музыку, оперу, симфонию… Классическая музыка так же бесконечна, как классическая литература. У меня большая коллекция дисков, собираю теноров и контр-теноров. Если музыка – наркотик, то я закоренелый, неизлечимый наркоман.